Генрих - человек уникальный, о нем нельзя судить по обычным меркам.
Фрагмент письма А.Соколу, 1.12.1997
АС: У меня есть еще один вопрос. Честно говоря, образ Альтшуллера для меня является довольно абстрактным, тем не менее я хочу спросить, показывали ли Вы ему свои материалы? Мне вообще было бы интерено, если бы Вы нашли время написать о взглядах Альтшуллера на нынешнее состояние и развитие ТРИЗ. Дело в том, что несмотря на то, что я уже лет 8 как связан с ТРИЗ, я очень мало о нем знаю...
Ну, прежде всего, рекомендую почитать последние два номера журнала ТРИЗ с мемуарами Альтшуллера. Потом автобиографический рассказ «Угол атаки». Пересказывать все, что я слышал от коллег и от самого Генриха о его биографии, в письме довольно трудно и долго. Про лагеря, про войну, Про Высоцкого. Про клуб любителей фантастики и приз за худший фантастический рассказ.....
Мне повезло общаться с Генрихом регулярно с 1983 года, сначала по переписке, а с 1984 лично. Поначалу было очень трудно. Родишь какую-то идею. Носишься с ней как угорелый - какая красивая идея.... А поговоришь с Генрихом, он задаст пару вопросов и потом долго ходишь думаешь, почему он их задал и как это связано с моей идеей, а когда поймешь, то выбрасываешь ее на свалку. Бывали и позитивные результаты. Но тогда просто слышалось в ответ спокойное «да». И говорить становилось не о чем. Гораздо интереснее проходили обсуждения проблем, связанных с исследовательской работой. И здесь наши позиции сходились довольно близко. Особенно в последние годы.
Не верь тем, кто говорит, что Генрих стар и его голова уже не так хорошо соображает, как раньше (такие разговоры некоторые коллеги и ученики Генриха ведут уже лет 10. Начались они сразу после инсульта). У Генриха светлая Голова и все тяжелые болезни не сломили его мышление. С ним по-прежнему очень интересно общаться, хотя и трудно. Ему трудно четко и громко говорить. И еще у него привычка делать большие паузы. <...>
Все, что ты читал, в той или иной мере обсуждалось с ним и рождалось в последние лет 14 сначала очень тяжело и со скрипом, потом все легче и легче. Сейчас сдерживает только одно - необходимость зарабатывать на семью (все-таки две дочки). Сам бы перебился меньшим. Материала накопилось море. Время вот все сокращается. И это самое досадное.
Летом я показывал Генриху примерно тоже, что видел ты. Он смотрел эти бумаги день, а на следующий день сказал, что материал ему понравился, и чтобы я его публиковал, но добавил примеров (я показывал раздаточный материал к семинару, примеры идут во время семинара). В январе собираюсь заехать к нему еще раз и показать то, что выплеснул на бумагу здесь в Корее. Разрозненные прежде куски теперь сложились в систему и связались с классической ТРИЗ (как мне кажется) достаточно органично. Теперь мне понятна структура верхнего уровня пособия (точнее модуля сущностей). Но я не представляю как нелинейную книгу можно положить на бумагу. Скорее всего это будет в компьютере.
Летом в ответ на мой вопрос о прошедшем съезде. Он коротко сказал: «время жалко». Он находится в другом измерении по отношению ко всем нам. В этом самая большая трудность общения ним. Он на несколько километров впереди или выше. Но для меня уже однозначно понятно, что видит он гораздо дальше, чем показывает в своих выступлениях. И понимание его зашло далеко, и общаться ему с нами чрезвычайно трудно. Слишком велика разница в том, что мы видим, и что видит он. Слишком долго надо объяснять. Поэтому и кажутся непонятными его вопросы или предложенные им исследовательские темы.
Он очень спокойно относится к качеству информационного фонда и не хочет ломать голову над этим. Собирает, что можно, и работает с тем, что есть. Не очень сокрушаясь, над проблемой недостоверности, а продвигаясь вперед неуклонно и во всем. Тогда и проблема достоверности первичного фонда становится на свое место и не столь важна, как кажется поначалу. При параллельной работе над несколькими проблемами жизнь гораздо легче. Легче работать с проблемами, потому что есть несколько точек видения всего комплекса проблем. И то, что с одной точки кажется стеной, с другой стороны видится как папиросная бумага.
Над чем он работает обычно скрывает. Если и говорит, то только под большим секретом. И просит не рассказывать прежде времени. Так было с его биографией, которая опубликована нынче в журналах. Когда Верткин уехал, я помогал вместо него Генриху в этой работе.
<...> Генрих - человек уникальный, о нем нельзя судить по обычным меркам.